Сочинение Анатолия Камшилова на тему «Война в моей семье»

Автор:
Ученик «Газпром-класса»
МБОУ Сургутский естественно-научный лицей
г. Сургут
Камшилов Анатолий

Хочу рассказать о своем дедушке, заслуженном военном летчике СССР, генерал-майоре авиации Баранкевиче Анатолии Игнатьевиче. Родился он в дружной работящей крестьянской семье, которая жила в небольшом белорусском селе Тростивец, Могилевской области. В семье было четверо сыновей и одна дочь. Когда началась Великая Отечественная война, деревня Тростивец очень быстро оказалась на оккупированной немцами территории. Два старших брата моего деда ушли в лес к партизанам. Об этом кто-то донес. Вскоре пришли полицаи и расстреляли деда и бабушку, то есть моих прапрадеда и прапрабабушку, прямо в хате на глазах у детей, их внуков.

Младшие — мой дед, его младший брат Николай и сестра Галина — остались с матерью. Моему деду в то время было всего десять лет. Вспоминал он об этом времени всегда очень тяжело и неохотно, видимо, не хотел переживать это вновь. Рассказывал, как ездил торговать яблоками в город, когда было голодно. А голодно было всегда. Рассказывал, как однажды попал в переделку и чудом остался жив. Это было по возвращении из очередной поездки в город за продуктами. Местные бандиты шли грабить пассажиров поезда, что было распространённым явлением военного времени. Деду пришлось вылезти на крышу вагона прямо во время движения поезда, чтобы спасти то немногое, что смог выменять на рынке. Вспоминал, как побирался по окрестным деревням, когда уже совсем нечего было есть. Один его рассказ мне запомнился особенно.

(Фото из семейного архива Камшилова)

(Фото из семейного архива Камшилова)


Дело было ранним утром. Где-то часов в четыре-пять утра в мирно спящую деревню въехал карательный батальон. Всех жителей в нижнем белье выгнали на улицу. А потом женщин, стариков и детей погнали по главной деревенской дороге в направлении леса. Люди шли молча. «Удивительно», — вспоминал дед, — «никто не плакал и ни о чем не просил, все понимали, что их ждет».

Помню глаза деда, когда он рассказывал эту историю. Всегда весёлые, добрые, они сразу стали тёмными и какими-то чужими. Его морщинистые ладони слегка подрагивали, словно бы неосознанно дедушка хотел отогнать от себя эти страшные видения прошлого.

Казалось, дед сам почувствовал эту испугавшую меня перемену, он улыбнулся и погладил меня по волосам. Вздохнул тяжело и продолжил: «Колонна растянулась, люди замерзали, маленькие дети начали плакать, и фашисты стали прикладами избивать отстающих, сгонять их вместе, как скот. И тогда мать, схватив нас в охапку, бросилась во двор одного из последних домов деревни. Мы прижались к стене дома и замерли. Я стоял самым крайним, и сердце моё готово было выпрыгнуть из груди. Я слышал его стук, который как будто отсчитывал последние минуты моей жизни. Мама прижимала к себе мою сестрёнку, а я взял Колю за руку и сильно сжал, а он в ответ сжал мою. Честно говоря, не думал, что такое простое рукопожатие вдруг наполнит меня спокойствием и решительностью.

Колонна с нашими односельчанами стала вроде бы отдаляться, и мне уже казалось, что мы спасёмся, но тут во двор дома зашёл немец. Не знаю, что он искал, может быть, увидел наши следы, может быть, хотел найти что-то ценное, но нашёл он нас. Увидев мою маму и трёх сжавшихся от страха детей, фашист рассвирепел и замахнулся, чтобы ударить меня прикладом. Наверное, на этом бы всё и закончилось для меня, но моя мама бросилась ко мне, прикрыла и вместо меня приняла на себя фашистскую ярость.

До сих пор помню этот удар и глубокий звук ломающейся кости. Мама закричала, и рука её безвольно повисла. Немец стал ударами приклада гнать нас через двор, не обращая внимания на слёзы перепуганных детей. Скоро мы догнали колонну, и фашист, сломавший маме руку, выставив вперёд автомат, уже ни на шаг не отходил от нас. Немцы загнали нас глубоко в лес, уже начали строить шеренгу первых, которых они спешили расстрелять, но неожиданно отвлеклись на шум в лесу. Они не боялись безоружных людей, не боялись детей, женщин и стариков, замёрзших, еле живых, но они очень боялись партизан. Быстро посовещавшись, фашисты ушли: они решили, что слишком опасно будет возиться с нами, и что холод и голод убьёт нас не хуже, чем их пули».

С первых дней оккупации Белоруссии в тылу врага развернулось партизанское движение, которое день ото дня приобретало всё более массовый характер. К началу 1943 года в Белоруссии действовало 512 партизанских отрядов, объединявших более 56 тысяч партизан. Я безмерно благодарен тем неизвестным партизанам, которые испугали фашистов, ведь если бы не они, мой дед не смог бы рассказать эту историю. Благодаря этим людям мой дед остался жив. А потом у него была длинная яркая, полная разных событий жизнь.

Дед с детства мечтал о небе. Школу окончил экстерном, так как был старше многих в классе, ведь в годы войны он не мог учиться. А затем детская мечта моего деда стала сбываться, он поступил в Батайское лётное училище. С отличием закончил его. Дед вспоминал, как в первые годы обучения сокурсники посмеивались над ним, он плохо говорил по-русски со смешным белорусским акцентом, но много читал и старался как можно скорее от него избавиться. Уже на втором курсе его назначили «комэском». То есть он стал командиром тех, кто над ним посмеивался. Но никогда никому обиды не вспоминал, он ценил людей не за слова, а за дела, в первую очередь, за профессиональные лётные данные. Пошутить и сам любил. В авиации без шуток бывает трудно прожить.

После окончания училища был направлен на службу в военный гарнизон около Нижнего Тагила, Свердловской области, там познакомился с моей бабушкой, которая оказалась в этом городе в годы войны, ее родители эвакуировались с Харьковским тракторным заводом. А затем по законам военного времени тракторный модернизировали в танковый. Там моя бабушка и работала. Затем началась многотрудная жизнь с переездами из гарнизона в гарнизон, из города в город. Меняли место жительство в среднем каждые три-четыре года. Дед служил в Поволжье, в Москве, на Дальнем Востоке, в странах Варшавского договора, был военным советником во Вьетнаме. Никогда не держался за так называемые «комфортные» места, уехал служить на Дальний Восток. Всегда жалел простых солдат.

Дед был награжден орденом Красного знамени, имел звание «Заслуженный лётчик СССР». В конце службы деда направили в его родную Белоруссию. Выйдя на пенсию, он написал насколько автобиографических книг, занялся общественной деятельностью. До конца своих дней он боролся за воссоединение Белоруссии с Россией.

Герой ли мой дед? Герой! Несмотря на то что в годы Великой Отечественной войны не совершал героических подвигов на фронте, а был ребёнком. Ребёнком, который не боялся ездить в город, чтобы достать продукты для своей семьи, потому что остался страшим мужчиной в доме. Ребёнком, который испытал на себе все ужасы войны, который каждый день был на волосок от смерти. Ребёнком, который рано стал взрослым. Да. Мой дед — герой. Он не сломался, не пал духом, не потерял интерес к жизни, радовался каждому моменту, подаренному ему судьбой. Он вырос настоящим человеком, который любил свою страну и всегда старался быть полезным для неё. Назвали меня Анатолием в честь моего деда.

Память народа

Подлинные документы о Второй мировой войне

Подвиг народа

Архивные документы воинов Великой Отечественной войны

Мемориал

Обобщенный банк данных о погибших и пропавших без вести защитниках Отечества